— Мое личное дело, маркграф, что я советую и одобряю, а что нет. А решения императора я не рекомендовал бы вам подвергать сомнению.
— Ты, наверно, тоже хочешь пить, Конек? — сказала она. — Но ведь грязь ты пить не станешь. Коньки грязи не пьют.
— А зверолова — к позорному столбу! Палок ему, палок! Такое чудовище — да в город, да к людям…
— На закате пустоши верстами тягнутси. Дык откедова шла-та?
— Я — чародейка! — торжествующе воскликнула она, высоко поднимая руки. — Явись, бессмертный Свет! Я призываю тебя! Aen’drean ve, eveigh Aine!
Ни один человек не сумел бы парировать такие выпады. Геральт понемногу начал понимать. Но было уже поздно.