— Нет. Платят только подушные и постойные.
Возможно, ей и удалось бы сбежать, если б слуги из Сарды были не в седлах и не на отдохнувших конях. Они запросто догнали ее, вырвали поводья. Она соскочила и помчалась к лесу, но конные догнали ее снова. Один на скаку схватил ее за волосы, рванул, поволок. Цири крикнула, повисла на его руке. Конник кинул ее прямо под ноги Скомлику. Свистнула нагайка. Цири взвыла и свернулась клубком, заслоняя голову руками. Нагайка свистнула снова и хлестнула ее по рукам. Она отпрыгнула, но Скомлик подскочил, пнул ее, потом прижал ботинком крестец.
Маскирующая Танедд иллюзия колебалась, исчезала. Мостик тоже частично был иллюзорным. Сквозь дырявый как решето камуфляж проглядывала пропасть и грохочущий на дне водопад.
— Да, — подтвердил ведьмак после недолгого раздумья. — Акерспаарк. Помню. Так Дани называл своего отца.
Женщина сжала тонкие губы, поправила отвороты перчаток.
Цири почувствовала, как горло стискивают невидимые клещи, до боли сводит челюсти, начинают дрожать полопавшиеся губы. «Нет более отвратного зрелища, чем плачущая чародейка», — вспомнила она слова Йеннифэр. «Но ведь… Ведь меня здесь никто не увидит… Никто…»