И мне стало стыдно. Никакие волнения сегодняшнего дня не могут оправдать бестактность.
— Марик! Не надо, умоляю! — взывала Моника. — Давай лучше я посмотрю!
— Эля, если ты будешь хохотать всегда, когда я снимаю с тебя шорты, добром это не закончится, — со смешком заметил Камачо. — Хорошо, что я с себя еще ничего не снял. После такого смеха проснулся бы утром в холодном поту.
— Так вот, клянусь, будешь дальше распространять обо мне слухи, я приложу все усилия, чтобы ты света белого не взвидела, чтобы земля под твоими ногами горела! Станешь моим личным врагом, а это, поверь, незавидная участь. Все ясно?
— Не так я себе представлял обручение, — пробормотал Райден. А я прижалась губами к вспыхнувшей рунами груди. Теплой и гладкой. Восторг, целое поле для поцелуев. — Могу называть невестой?