— Почему Прорыв? — недоуменно спросила я. — Насколько помню, по городу было оповещение о небольшом пробое, даже эвакуацию не проводили.
Я оказалась замечательным прорицателем. Обнаженный Камачо, стоящий у боковины кровати, обладал именно таким мужским достоинством, о котором я мечтала по ночам — гладким, удлиненно-шелковистым, с аккуратным нежным навершием. Хотя и немного чрезмерно вытянутым. Райден отчего-то отвел глаза, скорее всего так же стеснялся немного, как и я. Но зря. Неосознанно, просто повело и все, я приподнялась, протянула руку и погладила шелковое чудо.
За минуту они, конечно, не успели. И за две. Даже через десять я все еще топталась недалеко от них и ждала завершения разговора, все больше злясь. Когда на меня выскочило звено старшекурсников и пролетело мимо с громким «Эта та, которая в бою от ужаса хлопнулась?»… я уже была на пределе.
— Жива, чего я только не передумал, — он прижал меня к себе, сжимая до боли. Я слышала как быстро бьется его сердце и с тоской думала, когда лучше сообщить близкому мне человеку, что я — тварь Хаоса. — Не плачь, — прошептал он, — все позади. — Ты считаешь меня своей девушкой? — сбивчиво пробормотала я. — Ты не против? Я мгновенно представила полное уничтожение честного имени его семьи, когда выяснится моя истинная природа. — Предлагаю пока не торопиться. Он приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть в темнеющие глаза.
— Нет уж, Яя, — я решительно поднялась с кровати. — Сейчас я пойду к специалисту и уберу капли, а ты остаешься дежурной по комнате. Но, пожалуйста, будь внимательна. Скоро придет моя соседка, убедительно прошу — не пугай ее без меня. Иначе она закричит, созовет народ, который тебя увидит и переезжать будет больше некуда. Сумеешь быть незаметной?
Все любовники скрываются в шкафу, чем я хуже. В этих проклятых комнатах и укрыться-то больше негде, не в окно же со второго этажа голой вылезать. О, какой позор! Я — прячущаяся любовница! Хорошо хоть шкаф вместительный. Только какого демона, у него вещей больше, чем у Яи капель? Створки гардероба закрылись, сердце стучало как сумасшедшее. И дыхание прорывалось паровозным шумом. Я закрыла рот рукавом какого-то расшитого шелковым узором сюртука.