Он засунул плетку за пояс и, осторожно отходя от меня подальше, поднял одну руку, второй продолжая прикрывать мужские драгоценности. Весь в синих разводах, он по-прежнему смотрелся пугающе.
Он что-то знал или догадывался, может был невольным пособником или, наоборот, лютым врагом Хаоса, в любом случае за ним охотились целенаправленно. Тварь шла по следу, не отвлекаясь на другую возможную добычу, даже не защищаясь как следует. В конце концов она напала на конкретного студента и, скорее всего, задачу свою выполнила. Если кто-то решил помешать Ласкесу говорить — у него получилось. Расспросить еле живого Уго, увы, мы не сможем.
Его пальцы двинулись плавно, лаская тайную, никому не известную меня. Почему-то влажно и легко скользя, кружа увлеченно, но слепо. И хотя промахов было намного больше, чем попаданий, его неспешные, настойчивые, эмоциональные касания уверенно уносили меня в удовольствие, заставляя кусать губы и приподниматься на цыпочках. Я держала его за волосы и не давая наклониться, пока мои руки не задрожали, я вскрикнула, обмякая. И тут же его рот прижался к моему, выпивая всхлипы от наслаждения, которым подрагивало мое тело.
Мимо него тут же пролетели два наших с Моникой снаряда. Мы — мазилы. Зато в спину остановившегося и ставшего удобной мишенью старшекурсника влепился мяч кого-то из раненых.
— Сьюки сказала, что пора собираться, — поделилась малышка, ответственно отшлепывая несчастного хаосита.