— Не двигаться! — закричала я. — Вы под защитой Стражей!
— То есть никак не хотела вам вредить, только остановить ваш удар, после которого мелагана можно было бы веником в совок собирать.
Не знаю сколько прошло времени. Скорее всего Райден реагирует на мою начавшую дрожать ногу. Не помню, когда приподняла ее в воздухе. Но по инерции продолжаю держать, словно я приготовилась танцевать и замерла на первом же па. Камачо легко поддерживает меня, сажает на угол стола и стоит рядом, не отнимая широких ладоней с моих обнаженных бедер, упираясь лбом о лоб. Сквозь завесу смешанных прядей, белых и рыжих, я любуюсь сиянием его глаз. И мне хочется кричать от внезапного страха его потерять.
— Почему не сообщили о кукле? — заботливо спросил доброжелательный любитель попрыгать на чужих костях и назвать это тренировкой и обучением. Мой рассказ, как о девочке я сообщала, но Фуко сказал к ней «не лезть», ритор воспринял с еще более пугающим теплом.
— Можно жить, — вынес вердикт Райден и открыл две бутылки сока. Отхлебнув из одной, вторую он протянул мне. Бархатный свет газового светильника придавал его резким чертам мягкость, даже какую хрупкость. Как игра воды на чаше каменного источника, когда прозрачные струи дарят суровому материалу необычное, таинственное очарование. — Ты спрашиваешь почему у мамы двойная фамилия? Это длинная история.