В разговор Леды и Фуко вклинился кто-то третий, причем тембр говорившего был мне очень знаком. Но от прилива крови к голове мысли начали путаться и слабая ассоциация, кого именно напомнил мне новый голос, ускользала при малейшей попытке её поймать.
Я стукнула его кулаком по плечу, но это было как пинание мрамора. Действие есть, а результат незаметен. Поэтому пришлось отодвигать край кителя и кусать в шею.
Шквал пси-энергии ударил со всех сторон, вспарывая пластины на шкуре, взрезая до глубоких ран, заставляя пузыриться и течь темную странную кровь. Осознав близость скорой кончины, тварь, хромая и скуля, бросилась обратно по коридору. Но под огнем в спину далеко не ушла. Подвернув одну из задних лап, она закачалась, сделала еще пару неуверенных шагов и рухнула на бок. Подбежавший старшекурсник, в котором я узнала Дагерта, встал над телом, для упора пошире расставив ноги и точно выстрелил ей в глаз, прекратив жуткое жалобное скуление, от которого болели уши.
— Не до объявлений было, — спокойно ответил Сантана. — Но сняли мы с тебя девяносто и вернули шестьдесят. Сама знаешь за что. Так что ты стрелой движешься на выход. Соберись, я в тебя еще верю. Эй, отойдите от нее! Вы оба — в Альфах!
— Ты должен был мне сказать! — шиплю я и отворачиваюсь.
Нас провели по узкому коридору в знакомую детскую — сюда мы заходили после неприятного происшествия на озере. Комнатка выглядела так же чисто и опрятно, сияло натертое маслом золотистое дерево, из которого была сделана мебель. Пара светильников разгоняла наступающий мрак и освещала детскую хрупкую фигурку, стоящую у подоконника с книжкой в руке.