Ой, мамочки, что мы творим, на дворе вечер, к Камачо могут заглянуть его приятели. Нехотя, я убрала ладони с нежной, такой удивительно гладкой для парня кожи. Почему-то я думала, если у него ладони шероховатые, то и… Хотя откуда на попе мозоли?
— Так-так, — сказал Сантана, чья мощная фигура словно уменьшила комнату вдвое, не развернуться, — я-то надеялся, что голубки в парке кусты мнут, а они тайны какие-то развели, людей ходят — пугают. Вам испорченного периметра не хватает?
Отольет. Эликсир. То есть ему тоже нужно зелье, активирующее контур? Никогда еще я так не была близка к мысли о пытках близкого мне человека. За ухо, как он меня в комнате риторов. Или…
Меня встряхнули и аккуратно перенесли через порог. Он посмотрел настороженно, но я уже пришла в себя и только благодарно улыбнулась. Я не капризная домашняя девочка, не умеющая признавать ошибки. На секунду мы замерли, сцепившись взглядами, понимая один другого без слов. И в полной тишине услышали приглушенный, но тяжелый топот внутри здания. Затаив дыхание, ступая на боковинах ботинок, я пошла следом за скользнувшим к лестничному пролету Райденом. Вместе мы посмотрели вверх, потом склонили головы вниз.
Но те, кто должен был «поднажать», явно не успевали.
— Насчет последнего мы не удивлены, — раздался ленивый, чуть с оттяжечкой голос Райдена.