– Откуда же такое чудовище взялось? – Аграф задумчиво почесал подбородок. – Как можно было подменить корабль? Да так, чтобы никто не понял, что это совершенно другое судно? Я ничего не понимаю!
– Вижу… – Была вынуждена признать девушка. – Что же мне теперь делать? Меня же отлучат от Ордена … Я становлюсь… Чёрным креатом …
– Адмирал на мостике! – Уже привычно рявкнул голос корабельного искинта из громкоговорителей над дверью, когда он вошёл в помещение мостика. – Всем внимание!
Артём ещё никогда так не бегал по своему кораблю, как в этот раз. Так как ему только что сообщили что Сора пришла в себя. Впервые за всю свою жизнь парню было нереально сложно признаться самому себе, что это девочка для него так много значила. Но как он не спешил, в палату, куда переложили девочку из медкапсулы он пришёл уже далеко не первый. Приближаясь к открытым дверям землянин уже слышал весёлый гвалт голосов и отлично понимал, что ей скучать в больнице не придется. Ожидая увидеть там кого угодно из членов своего экипажа, Артём всё же был удивлён. Возле самой кровати, на которой лежала всё ещё бледная и немного похудевшая девочка, держа её за руку сидела Миири! Рядом с полуаграфкой стояла и её охранение из рыцарей креатов. Но и они не молчали, а довольно весело пытались рассмешить девочку. Кроме них, здесь уже присутствовали молодые големы, с которыми Сора сумела сдружиться. С другой стороны кровати сидела и держала девочку за вторую руку, Аврора, за спиной которой уютно примостился Харук, которого все по привычке звали – Шестой. К косяку двери прислонилась Асура, которая до сих пор ждала, когда из медкапсулы выпустят её ненаглядного, брата Соры. Добежав до палаты Артём притормозил, и постарался войти в дверь как можно более солидно. Хотя по косым взглядам присутствующих, он понял, что его слегка растрепанный вид и раскрасневшееся лицо, четко выдавало то, с какой скоростью он сюда добирался.
– Нет мой Император, ты не ошибаешься… – Настоятель отпил поданного ему напитка и поставил бокал рядом на столик. – Дело не в том, что он поёт. А дело в том, как именно он поёт! В последний раз, музыка храма было настолько грустная, что вызывала буквально физическую боль у всех тех, кто был рядом. А перед этим музыка буквально рвала душу на части, словно поющего кто-то мучает… Словно он кричит от боли и ярости… Это сложно объяснить, мой Император… Но наши монахи, чувствуют боль … физическую боль того разума, который заставляет петь храм… Это означает только то, что ему действительно больно… Очень больно… Мой Император, мы просим … Помоги нам! Найди поющего! Обеспечить ему защиту и безопасность! Иначе, скоро храм снова замолчит …