Андрей Константинович Нартов, возглавлявший механическую группу, буквально спал на заводе, но дело двигалось медленно. В основном потому, что требования к точности станков были очень серьёзными и нигде в мире пока ещё не используемыми. Но иначе массового производства машин и механизмов было не достичь.
Вся информация, поступавшая от агентурной и армейской разведки, наблюдателей и аэроразведки, сходилась в командный пункт, занявший просторное здание Генерального штаба Военного приказа близ Пресненских прудов.
Горыня вместе с воздухолётным отрядом дважды вылетал на фронт, но пока к длительным боевым действиям авиация была не готова. Ресурс двигателей был очень маленьким, и после десятка вылетов приходилось полностью перебирать моторы. Зачарование на прочность, которое делали волхвы, держалось на металле в зависимости от нагрузки от недели до полугода, а сплавы, на которые очень рассчитывали Горыня и Кропоткин, пока не получались достаточно прочными.
Первую радиотелеграфную линию поставили от Москвы до Киева, и далее, словно лучи, сделали ответвления к пограничным городам. Сама аппаратура радиотелеграфа была тяжёлой, жрала электричество в три горла, но работала надёжно и, самое главное, никак не зависела ни от магического фона, ни от желания всяких разных колдунов эту связь нарушить.
– Только не гони меня, Горынюшка. Знаю, миленький, что сложно с нами, да и ты орёл непокорный. Но вот такого мы у Макоши и просили. Тебя просили. Прости нас, дур глуподырых.
– Александр Христофорович? – произнесла девушка мелодичным голосом, в котором для князя отчего-то послышались звуки набатного колокола. – Не будете ли вы так любезны и не уделите мне полчаса вашего внимания?