Выживших было немного. Из двух сотен представителей клана Трубецких выжило лишь шесть человек, да два десятка боевых холопов, сидевших со связанными руками в круге, под охраной пары молодых офицеров.
– А полетать дадут? – совсем тихо спросил младший брат и чуть сдвинулся в сторону, словно прятался за старшего.
Да, женские особи данного мира были на редкость красивы, но их разум совершенно не годился для понимания трёхмерных структур, так что коммандеру Хору приходилось развлекать себя самому.
– Философия… – Горыня покачал головой, глядя, как ловко д’Альбер разливает вино в два бокала, и, отрицательно кивнув, взял чашу и наполнил её прозрачным словно слеза берёзовым соком. – Философия – просто набор инструментов, позволяющий размышлять и делать выводы. А в любом инструменте важнее не качество оного, а способности того, кто им владеет. Это, конечно, важно и в любых других видах человеческой деятельности, но в философии – фактор личности наибольший. Итак, что же получается? Любая философская кафедра это всего лишь способ привлечения и приручения людей умных от природы, чтобы по возможности использовать их в своих целях, либо для обеспечения невозможности их использования другими. И если от отъезда толкового инженера вреда будет немного, инженеру нужны и станки, и общий уровень материальной культуры, и соответствующая интеллектуальная поддержка, то с философом всё проще. Бумага, карандаш, дом с красивым садом, и женщина, которая за всем этим будет следить. А в результате – новые пути развития цивилизации или ещё что-нибудь столь же разрушительное. Ваше здоровье. – Горыня поднял чашу и в несколько длинных глотков осушил её. – И возвращаясь к вашему предложению. Инструменты познания широко известны, а садиков с домами и покладистых женщин полно в любой точке мира. Так что Европа в этом смысле ничем не выделяется.
– Позволено ли мне будет сказать, дочь неба… – Горыня поклонился.
Он вздохнул, отвернулся, и фигурки почти беззвучно попадали на пол, рассыпавшись возле трона.