— Спасибо. И накройте нам, пожалуйста, завтрак. Через пятнадцать минут мы спустимся в ресторан.
Мы возвращаемся к теме митинга. Я веду себя свободно, шучу, высмеивая реакцию МИДа ФРГ на мое выступление в Кельне, но становлюсь крайне серьезным, когда доходит дело до обсуждения антивоенного движения. Александр Евгеньевич дает очень точные оценки происходящему и рассуждает о политической расстановке сил в Западной Европе так умно, что поневоле заслушаешься. Аналитик он конечно от бога. Ставлю себе галочку, что надо бы осторожно посоветовать Романову вернуть этого умнейшего человека из ссылки. Генсеку просто необходимо иметь в своем окружении специалиста, способного сказать правду в глаза. Какой бы горькой она не была…
Девушка, сняв Волкман, сдержанно кивает головой, Говорухин пристально рассматривает мою «нордическую» красавицу.
А это идея! Да и с кремлевскими теперь можно все совсем по-другому повернуть.
Ладно, пора и честь знать. А то сломает мне что-нибудь. Удар в живот явно даром не прошёл, хотя боль и можно было перетерпеть, но попадание на больничную койку мне совсем не нужно.
Дверь опять открывается и в зал заходит мой спаситель — Арвид Янович Пельше. Лицо серое, уставшее. Руки дрожат. Старик явно болен. Но идет прямо, смотрит с вызовом.