— Да неужели?! А ты уверена, что зрители тебя узнают в таком виде? Ты вообще представляешь, что начнется, если каждая из вас станет перекрашиваться и стричься, как ей в голову взбредет?!
— Но не такие драконовские, какими они стали после эмбарго, объявленного Рейганом в 1981 году. Хорошо бы подключить Боинг к сотрудничеству в гражданском авиастроении. Вы ведь видели цифры по крушениям тушек в этом и следующем годах? Страшные цифры: огромные экономические потери и главное — человеческие жертвы. 104-ю и 154-е модели надо срочно дорабатывать, вот пусть Боинг и подключится. А откажутся, так пусть сами потом кусают себе локти — позовем европейцев, тех же французов. Создадим СП, они нам технологии, мы им тот же титан для центропланов. А впереди большой цифровой скачок. Компьютеры, процессоры, сотовая связь… Тоже можно пустить американцев в долю. Взять пример, как делали китайцы. Контрольный пакет сохраняем, зато создаем свободные экономические зоны с особыми льготными условиями.
Я нахмурился. Об Италии мы уже говорили и мне туда надо. Очень-очень. Но и сразу соглашаться не хочется. Молчим.
— Ну, к съемкам ей не привыкать. Мы столько снимались за последние полгода, что камера ее уже не пугает.
Дальше он по очереди представляет нам всю компанию по именам и фамилиям, скромно умалчивая о нашем с ним давнем знакомстве. И в этом весь Цой. Другой бы не постеснялся назвать нас своими друзьями, чтобы покрасоваться перед группой, а этот всего стесняется. Придется брать все в свои руки.
Я открыл глаза и попытался сфокусироваться на кальвинском Ролексе, что лежал на тумбочке. В глаза ударил яркий электрический свет.