— Герр Оффергельд, извинения приняты. Предлагаю считать этот инцидент исчерпанным. Что же касается гастролей, то этот вопрос нужно согласовывать с нашим продюсером и властями.
Решительно забираю фужер из ее рук и передаю Ладе. А потом, не давая Вере опомниться, вытаскиваю на площадку перед домом, выложенную плиткой. К нам быстро присоединяются другие пары, и Верина выходка остается практически незамеченной коллегами. Начинает играть «моя» «I just call to say I love you», все весело переговариваются, на нас никто не смотрит. Пытаюсь утихомирить ревнивицу, но успокаивать подвыпившую женщину, да еще и разозленную мнимой изменой — бесполезный труд, она даже не собирается замолкать.
— Конечно, предложение твое попахивает иезуитством, но что-то в этой идее определенно есть. — Пельше задумчиво сплел под подбородком искривленные старческие пальцы. — Одним махом избавиться от головной боли и заработать на этом политические очки — очень заманчиво. Нужно будет побеседовать с Щелоковым на эту тему, преступный контингент — это его епархия. Но кроме эмиграции в поправках Джексона-Вэника еще есть и ограничения на торговлю со странами, чья экономика не является рыночной.
— Чем там, кстати, закончились выборы в Англии? — я решил немного разрядить ситуацию. Снял джинсовую куртку, бросил ее на стул.
Морда у этого типа что-то знакомая. А-а… ну, да! Виделись недавно. На Уэмбли. Я откидываюсь на спинку стула и, приподняв вопросительно бровь, смотрю на Веверса
— Звоните. Нас интересуют Дюльбер и Масандровский дворец.