— Неважно. От приглашения она вежливо отказалась. Но нужно ее срочно вытаскивать из дома, хватит от людей прятаться. Я потом еще и Светлане Владимировне позвонила, мы с ней договорились вместе действовать.
— Пойду смою дорожную пыль — я киваю на туалет, снимаю очки и отдаю их Альдоне. Сергей Сергеевич дергается вслед за мной, но под моим укоризненным взглядом вздыхает и остается на месте.
— Селезнев? — рядом со мной останавливается высокая девица в строгом, синем платье, на тощей груди комсомольский значок. Конопатое лицо буквально усеяно веснушками, особенно досталось носу — настоящая картошка — Почему опаздываешь? Тебя уже ждут в актовом зале.
А вот Альдоне финальная сцена с Ольгой далась совсем не просто. Хладнокровно драться с врагом — это она сколько угодно, а вот как только от нее требуется дать на камеру эмоции — все. Стоп машина! Сдержанная улыбка — еще туда-сюда, а вот трогательное выражение на застывшем мертвом лице… Бились с этим долго. Пока Говорухин не отвел ее в сторону и не начал что-то втолковывать. И говорит вроде спокойно, а у Альдоны почему-то губы начинают дрожать. И ведь так и не призналась мне зараза, чему он ее там научил. Зато кадры потом вышли на загляденье. Как по мне, так это вообще самые красивые кадры будущего фильма. Белая стена, алая кровь на ней и распахнутые синие глаза. Вот как хотите, но не хватало «Пиратам» такого стильного украшения. И моя задача теперь — подобрать пронзительную музыку для этой сцены, чтобы зрители рыдали уже в полный голос.
— А что сегодня? — удивленно обрываю я Клаймича. Он кивает мне за спину, и я оборачиваюсь к столу. Блин… Вера, кажется, перебрала и рвется выяснить отношения с Сашей. Лада с Альдоной еле удерживают ее. Вот только бабских разборок мне и не хватает!
— По маньяками и предателям претензий нет — прокаркал Пельше — Это конечно, не укладывается в правила социалистической законности, но и ты сам не укладываешься в законы природы. Трудно от тебя требовать быть как все. Лучше, друг мой ситный скажи, мне правду. Почему распался СССР? И не надо про предателей. За этот ваш ГКЧП — черт, что за дурацкое название — не вышел ни один человек на улицы. А Белый дом защищали десятки тысяч — я видел это в фильме про 91-й год.