– Нет, Торнхелл, так неинтересно. Так совсем неинтересно, демоны тебя забери! Я, конечно, отрежу твою голову и привяжу ее к цепи, но сначала… Нет, так неинтересно!
Не знаю, как рябая проводница ориентировалась в тумане, но чувства местности и пройденного расстояния у нее были, наверное, врожденными.
– Еще раз споешь такое – я проломлю тебе голову. А если услышу про бабочек в животе вообще когда-нибудь – проколю тебе брюхо.
Хаос распространялся по Санкструму. Зримый, страшный хаос. Хватит ли у меня времени и сил, чтобы его остановить?
Но женщина не уходила. Он вдруг наклонилась, сухие мощнейшие пальцы ухватили меня за подбородок и задрали голову. Я подумал, что сейчас она, как всякий уважающий себя врач, прикажет: «А теперь скажите: «А-а-а…» – и едва не распахнул рот, но врачиха уставилась мне в глаза, практически впилась взглядом, гипнотическим, страшным. К счастью, изучала она меня всего секунд пять. Затем что-то бросила Амаре и ушла к капищу, где продолжали камлать мужчины.
Я сделал отметку для себя – разобраться с подушным налогом и заменить его налогом на собственность и товары. Сразу, как только переименую Рыбьи Потроха в Голубые Фиалки. Переименование – это вообще самое умное политическое решение. Переименуем начинание, город, заведение или процесс – и тогда дело само пойдет на лад, это известно каждому опытному политику. Например, если назвать город Фиалками, там тут же перестанет пахнуть рыбьими потрохами, ну и так далее. Это могучее политическое колдовство, от которого нет решительно никакого спасения.