– Не бойтесь. Как только я займу место архканцлера, я обеспечу вас и бумагой, и должными средствами.
Массивный кенотаф сдвинулся, скрежет разнесся по подземелью. Обнажился черный квадрат скального коридора с мокро блестящими, грубо отделанными ступеньками.
– Это водяной бык. Выпь. Птица размером с уточку. Рядом озера. Самец воет, призывая самку. У него ночь любви, а у нас – ночь под дождем. Торнхелл – ты р-ребенок!
– Торнхелл, черт! Ты что, бездонная бочка?
Я попытался стать в позицию фехтовальщика, так, как видел это по фильмам. Повернулся боком и выставил ногу – так я сокращаю площадь поражения собственного тела.
Нерушимая тишина. Кругом мертвый зимний лес, погрузившийся в туманные страшные сны. И никаких листьев под ногами. То есть вообще. Обломки ветвей – да, были, звонко хрустели под подошвами сапог, но вот листвы, палой листвы, лиственного перегноя, пусть даже замерзшего, не было и в помине. Просто холодная земля, простегнутая тут и там белесыми корневищами Эльфийской тоски, способными прорасти, кажется, и через каменную стену. И наконец – это открытие ошеломило меня – ни на одном дереве или кусте не было коры! Серая мертвая древесная плоть – кое-где гладкая, местами – морщинистая; обстоятельство крайне примечательное, и странно, почему оно не бросилось в глаза сразу.