Я занял место на заднике фургона, среди мешков с пахучей сушеной рыбой, по-нашему говоря – таранкой.
– Не бойтесь, благородный господин, жуйте, оно не прелое, самый свежак.
Шутейник отдулся, словно тащил на шестой этаж мешок картошки.
– Да. Штрафы для тех, у кого найдут выпивку, огромны. Можно угодить и под топор палача. Поэтому люди приезжают сюда с торговыми делами и пьют страшно по несколько дней – пьют про запас.
– Быстрее, быстрее! – подгонял Бернхотт. Он дернул Правдоискателя за локоть, увлекая за собой по круче. Вот же зверь, сколько энергии!
В каземате царил сумрак чуть менее плотный, чем в гроте. На стене, сложенной из бурого кирпича, на ржавой подставке тлела белесая, как древесный корень, оплывшая свеча. Виднелась часть потолка – свод арочный, высокий. Воздух, насыщенный тюремными ароматами, был, однако, достаточно свеж, из чего я заключил, что где-то под потолком, в темных углах, расположены отдушины.