Оставалось гадать – это форма уважения такая или я как чужак нахожусь на правах парии?
– Ага, – сказал брат Аммосий. – Сами делаем.
Он вскинулся, оскорбленный, сощурился близоруко, открыв рот, чтобы накричать или скомандовать нас задержать. Однако узнал Амару и… сник, опустился на скрипучий табурет.
– Меня называют Корчеватель, Торнхелл. Ренквист Корчеватель. Я корчую пороки. Богатство. Ереси. Неравенство. Все это пороки, которых не будет в новом Санкструме; все это пороки, которые я выкорчевал в своих землях.
– Черт! Может быть, ты, милый господин, вообще не любишь женщин?
Могу сказать, что задница у него были исключительно волосата.