– Я не люблю показывать публично то, за что меня любят женщины.
– Не бойся, кнут не замерз – грелся о мое тело и круп Варры… Он гибок, как и прежде… В предагонии ты будешь обожать меня… Меня обожают все, кого я пытаю… Сначала ты будешь стонать, скулить, ненавидеть, но затем – я увижу это в твоих глазах – перед самой смертью ты воспылаешь ко мне слепой нерассуждающей страстью. Ты будешь меня обожать. Ты примешь смерть от моей руки с любовью…
Она развернулась и резко направилась к повозке, догнала ее и впрыгнула с задка внутрь.
Я безжалостно корнал свои патлы. Пусть будут по уши, не больше.
Так-так… рекламу, в отличие от древних римлян, у которых в ходу были почти все приемы современных маркетологов, вы еще пока не особенно освоили. Намотаем на ус.
Мы проехали участок дороги, который мостила группа работников в угольно-черных робах. Каждый был снабжен стальным ошейником с приклепанным кольцом, подбородок и голова – начисто выбриты. Они тоже оставили свой труд и кланялись нам, а охрана в серых мундирах просто смотрела. Вскоре гужевого транспорта стало больше, мы ехали по обочине под недоуменными взглядами местных.