Не хочется быть марионеткой, аж коробит, но приходится…
– Вчера ты умер в своем мире, Анд… Торнхелл.
Рядом нетерпеливо кашлянули, и я снова привстал на локте. Выдержал тошноту, боль, головокружение, еще раз помянул разные низменные вещи и отыскал взглядом человека – невзрачного старикашку в серой аскетичной хламиде. Он стоял у кровати, скрестив руки, и взирал на меня глубоко запавшими, страшными, колючими глазами. Поверх рук до самого живота (наверняка впалого) свешивалась белоснежная заостренная борода «Саруман-стайл». Горбатый нос в синюшных прожилках нацелился на меня, как хищный клюв.
Мы? То есть меня повезут в Санкструм под конвоем?
Прямо в голову гаера от купеческого стола прилетела глиняная кружка, с грохотом лопнула, осколки рассекли певцу правое надбровье.
Неудалые насильники пытались сопротивляться, но она не принимала и даже словно не видела сопротивления. Она убивала.