Трансгрессивное искусство, дорогой мой хогг, вроде публичной демонстрации менструации или прибивания к земле собственной мошонки, всегда привлекает толпы народу. Людям кажется, что они смотрят на идиотов, хотя на деле – они в кривом зеркале видят себя.
Амара оглянулась и пустила клуб дыма внутрь шарабана.
– Ну, – нетерпеливо сказал голос в моей голове. – Теперь тебе легче. Иди к нам… Иди же, Торнхелл!
– Они уехали. Очень торопились за твоей головой, видимо. Они проедут еще много, думая, что удастся тебя нагнать, но не исключено – конечно, не исключено, милый ты мой господин! – что они оставят на Сером тракте в лесу засаду как минимум до утра. Нам желательно где-то переночевать, а поутру мы двинемся очень осторожно и совсем не по тракту. Тут неподалеку есть капище брай, я думаю, нам стоит остановиться там. Да, кстати, ты не говорил, что украл эту повозку и лошадей в храме Ашара.
– А надо, мастер Волк, надо! У нас же денег-то – ни крошки, ни крохотулечки… А как без них до Норатора быстро добраться-то? Разве что петь по трактирам – но это что? – правильно, время! А времени у нас – как и денег – ни крошки!
– Так есть! Он обеспамятел, но все еще на троне – и так будет по закону до последнего его вдоха.