– Она ему приносила свитки. Пыталась убедить, только он отмахнулся. Ненаучно и вообще, что женщина понимает в делах серьезных, – щека Летиции дернулась. – Он не желал зависеть от прихотей божества. Ему требовался рецепт, понимаешь?
– Я не хочу превратиться в старуху Биттершнильц, – почему-то я четко осознавала сейчас, какое будущее меня ждет. И оно, бездна его задери, мне совершенно не нравилось.
Комната в нежно-розовых тонах. Подушки. Платье, небрежно брошенное у порога. Золотой браслет с камнями… я прекрасно помнила его – Соня хвасталась эскизом, ей отчаянно нравились массивность его и обилие изумрудов, которое мне казалось скорее излишеством. Но у каждого свои вкусы. Туфли на каблуке. Чулки. И мертвый юноша, на горле которого они были завязаны кокетливым бантиком… постели нет, но есть зеркала, плети и много крови… почему я решила, что Соня умерла именно здесь? Решила.
– Возьмем, – буркнул он, покосившись на стремительно темнеющее небо. – Этого идиота отвези к целителям… авось еще помогут.
– Дорогая, не думаю, что святому престолу интересны такие детали…
– Знаешь, – длинный нос Вильгельма шевелится. – Я уже и не уверен, что хочу туда заглядывать.