– Ага, – сказала я и, закрыв глаза, позвала.
– Тетушка, – я лизнула палец и потерла полировку. Звук получился мерзковатым, скрипучим. – Вы же сами говорили, что любите меня… что желаете только помочь бедной сиротке… а теперь гоните несчастную…
– Господин… просит, чтобы ему вернули жену… и детей… и компенсацию, – каждое новое слово поверенный произносил все тише. Далеко ему до Аарона Марковича, далеко…
Дурак? Как есть… редкостный, я бы сказала. Кто же с клятвами шутит?
– В книжке написано, что надо сперва отказаться от света… плюнуть на статую Исцеляющей… или, если не поможет… надо… надо… пописять на нее… – девочка густо покраснела.
– И оставить ее без присмотра? – Фердинанд преодолел расстояние, нас разделявшее, в два шага. Ноги-то у него длиннющие, что циркули. Пальцы перехватили руку, сдавили, крутанули… перед глазами что-то мелькнула, а дядюшка с немалым раздражением рявкнул. – Не крутись… стабилизация продолжается… и будет идти ещё несколько дней.