Огнем. Кровью. Болью… и он принес сладкий вкус чужих страданий.
– Живой еще, – сказала ведьма, указав мизинчиком на дознавателя. – Ишь ты… сама к нему снизошла… стало быть, не все ладно в нашем захолустье.
Больше? Пускай, но сколько бы его ни отвели нам, этого было бы недостаточно. А потому… я вздохнула. Наклонилась, подбирая зачарованный клинок. И ударила.
Одиночество. Гюнтер единственной компанией, и то пока не состарится… где-то на третьем этаже Рашья со своими девочками, которых, конечно, будут учить и вообще… когда-нибудь она сменит Гюнтера. Девочки… рано говорить, но подруг у меня не было и, крепко подозреваю, не будет. Я или подпишу с ними договор на кровь,или однажды они покинут этот дом. А я… я останусь наедине со своими заводами и фабриками, управляющими, которые будут меняться, не меняя ничего в принципе. С проектами и их воплощением. Финансовые схемы. Потоки. И… проклятье, тоска безбрежная, из которой не вырваться. Не хочу.
Диттер лежал тихонько, явно не совсем осознавая, где находится и что вокруг происходит.
Диттер возражать не стал. Благо, к этому времени дождь окончился. На мостовой блестели лужи, и луна любовалась в каждой полным своим отражением. Она походила на головку отменного мьезельского сыра, к такому хорош терпкий сладкий портвейн… и мысли ни о чем. Кто думает о важном с портвейном в руках.