– Адепты полагали, будто богиня, родившаяся из капли крови тьмы, ослабила ее и лишила бога возможности воплотиться в мире.
– Именно тогда я познакомился с одной девушкой, которая… скажем так, я вызвал у нее глубокую симпатию, что было не совсем порядочно… в оправдание могу сказать, что и она стала мне глубоко симпатична…
Когда и как разговоры стали нужны Фердинанду? И когда они перестали быть лишь о деле… сомнительном, незаконном – во всяком случае, если касается он не короны – и опасном?…он, пожалуй, лучше других осознавал, что успех этой затеи куда более страшен, нежели провал. Отец с обостренным его самолюбием вряд ли отдаст короне все, обязательно захочет оставить что-то, что позволит контролировать ритуал. А корона вряд ли захочет попасть в зависимость от рода, пусть всецело лояльного, но… Говорить об этом было бесполезно. А молчать невыносимо. И он нашел выход, казалось бы, идеальный. Сомнения взамен сомнений… а остальное – так ли важно?
…просто? Ах, если бы… все напротив, сложно и как-то слишком уж…
…вот дети Целительницы, богини, что рядится в алые нарядные одежды. В руках ее – священный лотос, возникший из слезы. Сердце богини мягко и полно сочувствия, а посвященные ей не только не проливают кровь существ разумных, но даже мяса не едят. Зато сила, им дарованная,такова, что одним прикосновением своим они способны излечить многие болезни.
Да, знаю, особняк наш производит впечатление несколько гнетущее, но это если с непривычки. Впрочем, вырабатывать оную господину не стоит. Я хлопнула ресницами. Ротик округлила. А он поморщился.