Интересно. А я не помню ничего такого… хотя… это ж ещё до моего рождения произошло. С другой стороны, некоторые слухи весьма живучи, не говоря уж о тех, что претворяются в легенды.
Жандарм сглотнул. А то… понаехали тут… вон, ковры затоптали, двери выломали… и никакой упpавы.
…со старика станется отказать, особенно, если в договоре имеется пометка специфического характера. Но Аарон Маркович кивнул и поднялся. Он подошел к одному из семи шкапов, что вытянулись вдоль стен, занимая все пространство комнаты. Сделанные из каменного дуба, сдобренные заклятиями, они хранили немало тайн. Поговаривали, что время от времени находились желающие заглянуть за темные дверцы, пролистать бумаги, а то и просто незамысловаато сжечь со всем содержимым, но вот что с ними происходило, о том история умалчивала. Сейчас я видела сиреневое марево заклятий. Сложные. Красивые.
Знаю, что фройляйн выражаться подобным образом не пристало, но… засранец же. Редкостный. А искренность – высшая добродетель. Так меня бабушка учила… ей ли, завзятой лицемерке, не верить? Дядюшка промолчал. Надо будет голову отрезать… на всякий случай, а то воскреснет и… нет, надеюсь, Плясунья не так жестока. Я присела на кровать и положила на лоб мертвеца ладонь. А прохладненький… и сколько наша красавица здесь просидела? Не один час.
Эй, так не интересно… а с другой стороны, приоткрытая дверь – это почти приглашение. И грех им не воспользоваться, тем паче, чую, что мое присутствие для дознавателя тайной не осталось. Впрочем… я ведь не прячусь, а что гуляю по потолку, так мало у кого какие странности. Правда, прежде чем войти, я соскользнула на пол и прибрала флакончик. Утром в лаборатории посмотрю, что за гадость такая.
Сходим. Чего уж тут, правда, сомневаюсь, что визит этот доставит мне удовольствие.