Я глядел на него… с лёгким удивлением. Парень, перед тобой сам грёбаный глава рода Распутиных – тех самых Распутиных, чей герб красуется у тебя на спине и на входе в это здание. Его лицо знает весь мир, а он сам бывает здесь, похоже, постоянно…
Или вот у этой особы, скривившейся, как от отвращения. Интересно, чем несчастный паралитик заслужил такие чувства с её стороны?
– Пришли, говоришь? – хмыкнул я, замирая на пороге. Ближайшая охрана стояла метрах в пятнадцати и не могла нас слышать. – А по-моему, не пришли.
Камеры вырублены заранее, поломку заметят через полчаса – тогда же, когда очнутся и эти. Она должна уложиться в это время.
– Не хочешь говорить – не надо, – я пожал плечами. – Но тогда я тоже ничего не буду рассказывать.
Работник выкатил на сцену подставку, накрытую тканью; экран сверху был тёмен. А эти ребята знают толк в интриге.