Тогда, на кладбище, я не понимал, почему чувствую детскую обиду на умершего своей смертью отца. Однако потом всё стало очевидно.
– Почему ты вообще… – он покачал головой. – Ты девять лет лежал в коме! Почему ты говоришь? Что ты тут вообще сумел устроить за один день?
– Я не извращенец, – пояснил я. – Я Йошида Распутин.
– Кстати, о детях, – продолжал японец. – Как там моя дочь?
– Отец, – выдохнул я, изо всех сил стараясь погасить рвотные позывы. – Мы встречаемся.
– Ты как-то слишком много треплешься, как для той, кто реально хочет меня убить, – я, как мог, развел руками. – Не верю.