- Увидим – пожал плечами будущий король и зычно крикнул – Куон!
Многие из игроков занимались тем же – помимо распивания напитков разной степени «огненности», они поглядывали на других приключенцев, оценивая их уровни, оружие, снаряжение, внешний вид. На сидящего особняком полуорка Люца косились постоянно, слишком уж он был ярок, почти клоунской расцветки. И его цветастость плохо сочеталась с устрицами, вином, трепещущими на легком ветерке свечными огоньками и раскрытой потрепанной книгой.
В этот момент лавочник впал в ступор – управляющий им ИскИн переваривал информацию и подыскивал наиболее подходящий вариант дальнейших действий для отыгрываемого персонажа. Торговцы по умолчанию склонны к накапливанию товара и денег, они стремятся стать как можно богаче – если только окончательно не спятили. Купи дешевле – продай дороже. Вот их главный девиз, вот их жизненная инструкция. И хотя владелец бакалейной лавки в Яслях Акальроума считался персонажем «проходным», крохотным винтиком экономики мира Вальдиры, даже ему не были чужды святые постулаты торговцев. ИскИн не мог проигнорировать сулящее выгоду предложение. И пробыв секунд семь в ступор, лавочник вернулся к жизни, на застывшем лице проявились эмоции, и он жарко закивал, пообещал, что сделает все возможное, чтобы добрый господин завтра не остался разочарованным. Ну и прекрасно.
Куон удалился на цыпочках, а Люц перевернул страницу, подпер широкий подбородок ладонью и погрузился в чтение, порой одобрительно хмыкая, когда автору особенно хорошо удавалось хитросплетение интриги…
Выпрямившийся Люц так глянул на щедрого огородника, что тот подавился продолжением предложения и, закашлявшись, занялся прополкой самостоятельно. А полуорк увидел выпирающий из земли толстый корень прикрывающий собой округлый камень. И только посему не разразился длинной речью – уже подготовленной – в которой он бы с жаром поведал глупому плебею о том, что не стоит будущим королям предлагать пропалывать ананасы!
С тех пор Луон торгует книгами, медленно превращаясь в пьяницу. Отец знать о нем не хочет. Да и братья теперь его недолюбливают – благодаря этому простофиле семья снова стала посмешищем для всего квартала и громче всех хохотал Вопаймугнуций. Морщился, но хохотал, потирая покрасневшие от воспаления щеки и шею, ставшие красными как от ожога. Видать обгорел на солнце.