Всю дорогу до императорского логова мы хранили молчание, нарушаемое лишь жалобным постаныванием ветра над головами и скрипом снега под ногами.
Пока интриганки, не посоветовавшись со мной, превращали мое временное пристанище – тело этой трусливой соплячки – в храм гармонии и красоты, его светлость выносил мне мозг и испытывал на прочность мое терпение. Каждое утро призывал к себе в кабинет, где часами зудел о том, как надлежит вести себя невесте наследника при дворе. Дескать, в столице я буду представлять не столько себя, сколько весь славный род Сольверов – один из древнейших родов Сумеречной империи, основатели которого сражались бок о бок с первыми тальденами.
Логично. Неужели я и моя душа настолько не понравились Лларе, что она не побрезговала попыткой убийства? Страшная женщина. Хорошо, что мертвая.
Герхильд, явно позабывший о том, что гуляет не в одиночестве и что заставлять девушку за собой бегать, тем более бегать на каблуках, недостойно рыцаря-джентльмена, все-таки решил обо мне вспомнить. Обернулся резко. Так, что я, по-прежнему находившаяся в арьергарде, чуть в него не врезалась. К счастью, в последний момент сумела затормозить, заодно и дыхание задержала и остановилась в паре сантиметров от груди его мрачного великолепия.
Мельком посмотрела на тальдена и снова сделала вид, что поглощена созерцанием цветочного горшка, проглядывавшего сквозь ажурные занавески и посеребренное инеем оконце.
– Ну раз не знаешь, значит, сгинь, нечистая, – буркнула, отворачиваясь от бесполезного псевдопривидения, и таки накрылась одеялом.