Вопить-кричать сил не осталось, но слабенький писк все же прорвался наружу, когда из замшелой кладки послышался еще один голос, с явными ностальгическими нотками. Мелкие камни посыпались на землю, стена разверзлась, выпуская из своих недр еще одну покойницу. Тоже блеклую, будто вырезанная из раскраски фигура, которой так и не коснулись кисть или карандаши ребенка.
В общем, ситуация складывалась странная. Можно сказать, нетипичная. Образовался любовный не треугольник даже, а целый квадрат. Во время вечерних застолий и танцев Игрэйт поедал взглядом меня, Скальде – его, а я украдкой любовалась герцогом. Всегда таким невозмутимым, сдержанным и… притягательным. Притягательным для меня.
Я чувствовала себя куриным яйцом, чье содержимое взбивали миксером. Долго так, до получения воздушной пенки. Наверное, цветом лица я походила на эту самую пенку. Сидевшая напротив Керис выглядела не лучше. Такая же бледная, с болезненной синевой под глазами и на плотно сжатых губах. А вот Гленда и Ариэлла могли похвастаться ярко выраженным зеленоватым оттенком.
Стрельнув в жениха полным обиды и злости взглядом, девчонка подхватила юбки и выскочила из лаборатории как ошпаренная.
Пока его великолепие отпускал комплименты по порядку номеров всем алианам, я была вынуждена подсчитывать падавшие на носки моих сапог снежинки и не смела разогнуться. От долгого пребывания в неудобной позе затекли ноги, руки и все остальное. Чувство раздражения начало стремительно брать верх над волнением. Быть может, Фьярра и привыкла по полчаса корячиться в реверансах. Я же такой выдержкой не обладала.
– Правда, они жуткие? – сказал хрипло, внимательно оглядывая раскинувшую руки, точно в полете крылья, ледяную царицу.