Зато больше даже не вспоминала о холоде. Наоборот, очень скоро нам обоим стало жарко. И моя накидка вместе с плащом тальдена перекочевали на ограждение, а мы продолжили, выражаясь словами наследника, по-бестолковому развлекаться.
Запястье болезненно ныло, саднило, будто в том месте, где сейчас сжимались пальцы Крейна, Снежок прежде вырисовывал своими коготками снежинки.
Не знаю, сколько длился этот безумный полет. Схватившись обеими руками за скользкий холодный вырост (ощущение такое, будто сжимаю гигантских размеров сосульку), я кое-как подтянулась, но грациозно оседлать чудовище не удалось. Эх, не выйдет из меня драконьей наездницы. Так и летела, лежа пластом поперек его широкой спины, успешно изображая труп. Слыша, как оголодавшим зверем в ушах воет ветер, как морозные узоры расписывают кожу. Я даже несколько раз моргнула на всякий случай. Готова была поклясться, что на покрытом мурашками предплечье еще мгновение назад серебрился какой-то завиток.
– То есть… эм-м-м… обмен душ возможен только между двойниками?
Тальден не переставал задаваться вопросом: какого тагра он отправился к лекарю?! Там, на озере, еще до того, как алианы вернулись на берег, по реакции Хадааантиса он все понял. Понял, что обе невесты порочны. И Фьярра, и Майруэн.
– Поставите крестик? – попросила заискивающе, едва не прибавив жалобно-тоскливое: «ну пожалуйста, миленькие».