Из оцепенения, которое вот-вот должно было закончиться спасительным обмороком, меня вывел голос. Словно где-то поблизости зашелестела сухая листва, потревоженная порывом ветра. У меня тоже что-то зашелестело, вернее, зашевелилось – волосы на голове. Если бы не жемчужный шедевр, ее венчавший, уверена, встали бы дыбом.