– Запрещаю, запрещаю, – передразнила князя снежная дева. – Вот плохо, что запрещаешь. – Принялась перечислять, загибая унизанные драгоценными перстнями пальцы: – Девчонка откликается на силу Герхильда – раз. Явно ему небезразлична – это два. Да еще к тому же ее одобрили его предки. В общем, у нашей Фьярры есть все шансы на победу. И что тогда? – Серебристой дымкой Леуэлла подплыла к мужчине. Скользнув ему за спину, дразняще зашептала на ухо: – Не видать тебе Сумеречного престола, милый.
– Ошибку исправляете – в смысле, собрались меня отсюда выбросить? Во двор или сначала подниметесь на самую высокую башню?
Я нервно мерила комнату шагами: от сундуков к кровати, от камина к камину. Кусала до крови губы, дергала себя за разметавшиеся по плечам пряди, воскрешая в памяти все те разы, когда герцог-мудак подкатывал ко мне, расшаркивался и улыбался, прикидываясь мистером Галантностью. Теперь понятно – играл на публику. А я, наивная, здоровалась с ним, отвечала на вопросы, иногда даже улыбалась его шуткам. Из вежливости.
Челюсть у бедолаги отвисла аж до самого пола, по которому растеклась синяя лужица, а в ней, пронзенные косыми лучами холодного зимнего солнца, поблескивали осколки стекла.
– Ваше великолепие, вы нас проводите? – подала голос Гленда.