– Осторожней, Игрэйт. Не забывай, кого ты призвал. Ты ведь не хочешь, чтобы я рассердилась?
– Ты служишь ей, а значит, враг, – отозвалась вяло.
Погруженная в переживания, даже не заметила, как Ритерх вернулся к дочерям.
Скажите, пожалуйста, чем им не угодили обычные «светлости» и «сиятельства»? Великолепие. Утонченность. Интересно, а как величают моего самопровозглашенного отца? Его скупердяйство? Не хотел, жмот, поделиться с дочерью «телогрейкой»…
– А ему и пустили, – услышав мое ворчание, сказала Майлона, переминавшаяся с ноги на ногу в попытке согреться. – Ты что, не следила за призывом? Это же было так интересно! Только его великолепие жаль немного. Резать ладони, должно быть, очень больно. Но иначе, без крови потомка, покойные ари не откликнулись бы на наш призыв.
– Надеюсь, я вас не сильно разочаровала. – Светлый шелковистый завиток овил указательный палец. Я нервничала, а потому не знала, куда деть руки, вот и дергала себя за волосы или за юбку. И взгляд, то и дело обращавшийся к Герхильду, не знала, куда спрятать.