У самой ратуши снова установили сцену. Только теперь по ней дефилировали не невесты его великолепия, а отплясывали, кривляясь, бродячие артисты. Толпа, обступившая подмостки, то и дело взрывалась громким, заразительным смехом.
Поскрипев от досады зубами, принялась собираться.
Стоящая рядом со мной Майлона горестно вздохнула. Полагаю, в своих дерзких мечтах алиана не только примеряла корону императрицы и купалась в лучах славы, но и принимала солнечные ванны, обласканная жаром любви Герхильда, этой ледышки.
– Читала, – согласилась, тушуясь под откровенно насмешливым взглядом. Приказав себе не дрейфить, уже более твердо сказала: – И – да, забыла.
Совсем забыла, что они еще здесь. Как забывала о многом другом, когда он был рядом.
А еще на земле этой не было ни единого деревца, ни даже захиревшего кустика. Только черная, будто вся прогнившая, почва с грязными пятнами снега и бесконечные стены, покрытые узорами трещин, показавшимися мне мистическими и зловещими. Такими же зловещими, как и все в этом мрачном месте.