Тальден помрачнел. Оторвавшись от стены, ринулся ко мне. Глаза – что две проруби. Лед и маленькие черные дырочки посередине. А ведь еще минуту назад они были безмятежно серыми.
– Странно, что вас благословили мои предки, – еще больше помрачнел Герхильд, больно полоснув по сердцу словами. Что самым острым кинжалом.
– Э-э-э… нет, – прозвучало уже не так уверено. И глазки так и забегали, как маятники неисправных часов.
– Ты был в ее покоях, – больше не сдерживаясь, попеняла наследнику д’Ольжи.
– Я же говорю – черноротая, – хмыкнула дама в колпаке звездочета. – Его великолепию такие не по душе. Разве что для постельных утех, да и то лишь на пару ночей. Тебя же прочат в императрицы. А потому веди себя подобающе!
– Я не хотел задеть ваши чувства, эсселин Сольвер, – типа извинился дракон. – Но обязан был убедиться, что вы чисты.