Тальден уже скучал по тем временам, когда Сольвер боялась его и строила из себя немую безответную жертву.
После моих слов, произнесенных с самым искренним и невинным видом, черты лица мага немного смягчились. Исчезла глубокая складка, пересекавшая высокий лоб, и хищный прищур серых глаз сменился удивленным взглядом. На резко очерченных губах, которым ничего не стоило смять мои в жестком, жадном поцелуе (гремучая смесь – магия и гормоны), появилась тень улыбки.
Которые лично я, не щадя, уничтожала одно за другим.
Меня по-прежнему колотило. Гнев, страх, напряжение кипели внутри, ища выход.
– За нее, полагаю, больше. – Потянулась за кочергой, чтобы поворошить поленья, и огонь, зашипев искрами, снова заплясал в каминном зеве. – Раз тебя не смущает, что я могу погибнуть вместо твоей дорогой Фьяррочки. Заледенеть.
– Поэтому можете отправляться домой хоть сегодня. И даже если останетесь, – отстранившись, наотмашь хлестанул издевкой, – не переживайте. Вы, эсселин Сольвер, здесь ничем не рискуете.