После праздника живота моим глазам открылся самый настоящий праздник жизни. Я чуть не завизжала от восторга и вдруг почувствовала себя малолетним ребенком, которому родители впервые разрешили покататься на карусели.
Наверное, потому я и невзлюбила эти танцы. Из-за постоянных дурацких расшаркиваний.
При воспоминании о том, как именно пропутешествовала к эрролу Хордису, к щекам прилил жар, а сердце, дурное, пустилось в пляс. То ли температура снова подскочила, то ли слабая плоть по-прежнему вот так непонятно реагировала на мысли о Герхильде.
Когда тальден оказался рядом. Когда его губы нашли мои. Когда он впервые попробовал их на вкус. Это было требовательно, жадно, щемяще-сладко. До слабости в коленях и жара во всем теле. Лицо горело под лаской прохладных пальцев. Скольжение ладоней по пылающей коже…
– Такой – в смысле больной и на последнем издыхании?
– Интересно, а его великолепие сегодня будет танцевать? – расправившись и с вином, и с немалых размеров пирожным, что аппетитной горкой громоздились на большом серебряном блюде, в хмельном экстазе закатила глаза Майлона. – Ах, я так давно мечтала с ним потанцевать! Хотя бы раз! Но лучше два.