Леон опять подхватил на руки огрызающуюся и шипящую теперь кошку и пошагал к подножию холма.
Леон бдительно следил за сменой эмоций на лице своей молодой жены: растерянность, неуверенность, желание что-то сказать и снова неуверенность…
— Дригор, я понимаю, что заряженной пушке в дуло не смотрят, но я один пойду, — твердо сказал Леон. — У подножья холма пуля меня не достанет, а они раньше времени Солару не убьют, им ведь меня приманить нужно. Авось, и смогу дойти до хижины: попасть в быстро двигающегося человека не так-то просто.
— Нет, первого августа. То есть ровно в полночь тридцать первого июля.
— Ты становишься утомителен, сын мой, — сухо прокомментировал Темный, — утомителен и предсказуем! Поразмысли тут на досуге, что для тебя важнее: эта девка или право остаться самим собой, высшим демоном!
— Неужели у каждого человека в твоем мире есть такой те-ле-фон? — поражался Леон, по слогам проговаривая иномирное словечко.