Лара занималась не только сыском, она еще помощь первым картумским адвокатам оказывала, консультировала их, помогала вести дела (в Картуме судебными делами всегда занимались только мужчины, и Леон предложил не ломать лихо древние устои, а помогать в работе новых служб, решение о создании которых принималось по его просьбе на самом верху: королем Гильдаром Зоиларом и Рийхетом).
Больше всего Лару позабавила история, приключившаяся с монахом королевского храма. Храм этот стоял на территории дворца, у самой ограды с восточной стороны, а за воротами ограды начиналось древнее кладбище с усыпальницами всех лиц королевской крови и важных придворных вельмож, заслуживших место на королевском погосте своими деяниями на благо государства. Следует отметить, что ночью на столбах всех ворот королевского дворца устанавливались в чугунных держателях горящие факелы, освещавшие дорогу припозднившимся посетителям высочайшей резиденции.
— Нет, — покачала головой Лара. — Муж сказал — в поместье, значит — в поместье! Спасибо за карету, Варт, пока!
— Солара, мне нужно серьезно с тобой поговорить, — негромко сказал Варт Зоилар, крепко сжимая ручку своей сестры.
— Генеральская кошка только из рук лорда ест, — важно пояснил поваренок удивленной служанке, — так солдаты рассказывают. Страсть какая это кошка умная, рассказывают. Дядька Дригор обещал всем уши оборвать, кто обижать ее вздумает. А я и сам кошек не обижаю, и друзья мои не обижают. Чего их обижать? Они милые и ласковые, когда ты к ним по-доброму относишься, с ними поиграть можно. Будешь играть, кошка?
«Ты как всегда благороден, Леон — не стал чернить мою репутацию невинной девы разглашением того, как упорно я уговаривала тебя на мне жениться, — вздохнула про себя Лара. — Придется мне самой «очерниться», ты уж извини, если что не так скажу. Я ни словечка неправды не молвлю, обещаю!»