Он тут же остановился, огляделся, словно старался припомнить, как здесь оказался, оглянулся на дверь ювелирной лавки, где все еще покачивалась табличка «закрыто».
– Знаю, что такое шприц, – перебила его я. Гэли согласно кивнула. – Почему он такой странный? Зачем кому-то прятать шприц в инструментариум? Это смазка? – Я указала на темную каплю.
– На реактивной тяге он, что ли… – услышала я тихий голос Криса.
На столе валялась пустая бутылка Ули. Сам кожевенник лежал на полу, из ушей мужчины тонкой струйкой текла кровь. Шрам валялся тут же, светловолосый – под столом, лысый – у дальней стены. Правая рука стражника все еще сжимала глиняную кружку. Не хватало только старика. На полу у одной из лавок в пламени факелов блестел маленький цилиндрик, так похожий на тот, что бросил себе под ноги мужчина, напавший на нас в доме целителей.
Укороченная шпага ответила на чужое прикосновение россыпью искр. Оуэн зашипел и затряс пальцами. Клинок упал на пол кареты между нами.
Я подняла голову, встретилась взглядом с гвардейцем. В его глазах не было ни триумфа, ни торжества. Лишь усталость, словно все это он видел уже не раз и ему до смерти надоело смотреть один и тот же спектакль.