Я открыла глаза, часто заморгала, стряхивая снег с ресниц, и увидела прижимающего меня к земле Криса. Теперь в его синих очах не было равнодушия. Только злость и досада. Я закрыла рот и поняла, что ору не одна. Во дворе грязно ругались, что-то кричали рыцари, громыхала клетка, шипели охранные заклинания.
– Не боюсь высоты, – повторила я, усаживаясь на мягкую скамью.
Никто не ответил. Совсем. И не настучал по дурной башке. С минуту я раздумывала, глядя в спину уходящему рыцарю, а затем вернулась в камеру.
Оружие победно ухмыльнувшегося Этьена метнулось к незащищенному горлу Криса.
– Отказала, – поправила я, – сказал, что, возможно, с моим братом будет проще договориться. И пояснил, что имеет в виду вовсе не Илберта.
Тот даже закричать не успел. Аньес, что помогала целителю, закатила глаза и опустилась на пол с деревянным стуком. Матушка покачнулась, но устояла.