– Она самая. – Старый рыцарь кивнул тюремщику, не произнеся более ни слова, развернулся и зашагал в обратном направлении.
– У мастера Ули борода справа опалена, – вспомнила я. Всего несколько слов, несколько штрихов, и картина в очередной раз изменилась. – Девы, неужели это он? Но зачем? – Я нахмурилась. – Мы должны рассказать серым.
Я подошла к перилам балюстрады и посмотрела вниз. Гэли была права. У подножия лестницы лежал труп. Хотя голова у него имелась, правда, лишь частично. Это был, без сомнения, мужчина, одетый в темную облегающую одежду. Он лежал лицом вниз, часть затылка отсутствовала, ее заменяли алая клякса, кусочки чего-то белого и ошметки…
Я не ответила. Продолжала наблюдать, как швартуется дирижабль, как ветер уносит в небо крики матросов.
– Почему я не отравила твоего отца. Этого графского сынка, даже не первого наследника. Ведь если бы не он, ничего не было бы.
– Придется рискнуть, – не прикоснулся к оружию рыцарь. – От меня они как раз этого и ждут. И от нее тоже. – Он посмотрел на меня в тот момент, когда я почти коснулась пальцем одного из зарядов, внутри которых переливались подвижные зеленые капли, словно колышущаяся на поверхности пруда ряска. – Но не от тебя. Тебя они вообще не ждут.