Цитата #877 из книги «Воздухоплаватель. На заре авиации»

Погода портиться начала, солнце скрылось за облаками. Андрей показал летнабу – возвращаемся, покрутив поднятым пальцем. Кагальницкий кивнул. Практически задание выполнили. Андрей развернулся, по компасу прикинул курс. Места знакомые, не один раз здесь летал, можно без карты ориентироваться. Через несколько минут полета Андрей обратил внимание на альтиметр. Странно! Обороты мотора он не сбавлял, рули высоты не трогал, аэроплан же теряет высоту. За каких-нибудь десять минут триста метров потеряли. Попали в нисходящий поток? Андрей потянул рычаг подачи топлива. Обороты возросли даже на слух. Какое-то время высота держалась, потом снова стала падать. Андрей встревожился. Если так пойдет дальше, немецкую передовую они перелететь не успеют. А еще и Кагальницкий заметил непорядок, в плечо толкнул, пальцем вверх тычет. Давай, мол, высоту. На альтиметре уже тысяча метров. Становится опасно, немцы вполне могут достать из пулеметов. А для Андрея непонятна причина. К нижней поверхности крыльев присмотрелся, они выше кабины, а на них тонкий слой льда. Стало быть, на верхних поверхностях еще хуже. Руку в краге высунул за борт, похлопал по полотняной обшивке, тонкие пласты льда отлетели. Да это же обледенение! Самолет за счет льда набрал вес, мощности мотора не хватает, не рассчитан он на такую тяжесть. И бороться со льдом невозможно. Единственно – спуститься ниже, там температура и влажность другие, обледенение может прекратиться. Тоже опасно, на земле германцы, низколетящий аэроплан собьют запросто. Решил тянуть сколько можно, главное – через линию фронта перебраться. Дал максимальный газ, рычаг уже до упора. Мотор заревел, снижение прекратилось. Андрей то на прибор поглядывал, то за борт, на землю. Когда же передовая? Все, показались извилистые траншеи, потом нейтральная полоса, снова траншеи, уже наши. На душе полегчало, но потом снова накатила тревога. Дотянут ли до аэродрома? Начал вспоминать, где находятся поля или ровные площадки. Память сразу подсказала – есть такое место, верстах в десяти-двенадцати, у ветряной мельницы. Это как минимум надо шесть-семь минут продержаться в воздухе. Кажется – мелочь, но сейчас каждая минута вечностью кажется.

Просмотров: 6

– Что-то устал я, давайте вздремнем, – предложил Борис Петрович.

Просмотров: 1

Ну еще день-два можно продержаться, поголодать. Но потом хочешь не хочешь, а поезд покидать придется. И так уже килограмма три-четыре сбросил, хотя стройным, подтянутым был. Куда худеть? Скоро брюки сваливаться будут, и так держатся на ремне. Радовало, что чем дальше от Москвы, тем теплее становилось.

Просмотров: 2

Из подвала ординарец вылез, весь в паутине.

Просмотров: 1

Назревали важные события. После ухода в декабре 1918 года с территории Украины немецких войск и свержения гетмана Скоропадского на земли Украины вошли красные повстанческие силы, подобные Нестору Махно. Его отряд представлял собой реальную силу в шесть тысяч бойцов. Чтобы прикрыть украинское направление, не дать красным через украинские земли пройти на Ростов и Таганрог, командованием Добрармии было решено передислоцировать 3-ю дивизию в Каменноугольный район (ныне Донбасс). Уже 19 декабря 1918 года дивизию перебросили по железной дороге на Украину. Отношение населения к Добрармии было иным, чем на Кубани или Ставрополье. Большинство населения шахтеры, и большевистские идеи им ближе к сердцу. И разведку вели, и диверсии устраивали «дроздовцам», и помогали разного рода «партизанам» вроде Махно. Кстати, Нестор в средине февраля заключил соглашение с РККА, стал комбригом, а его отряд бригадой, воевал против Добрармии на правом фланге фронта на линии Мариуполь – Волноваха. Махно не раз за время своих действий менял политические убеждения, от анархиста до большевика, но и с коммунистами не ужился. Но крови белым попортил много. В Каменноугольном районе бои шли почти ежедневно, но красные и махновцы вели себя жестоко. Пленных пытали, казнили люто – кололи штыками, сжигали заживо. Под Донецком так уничтожили целиком роту белых, заблудившуюся в незнакомой местности и попавшую в плен. Через два дня поселок белые отбили, обнаружили казненных. Понятное дело, озлобились. Если сами потом не пытали, как большевики, то расстреливали, в плен тоже перестали брать.

Просмотров: 1