А сам рысью к офицерам. Остановившись, вытянулся во фрунт, что называется, ел офицеров глазами.
Через несколько дней пошли уже плановые полеты. В роту прибыл летнаб, окончивший Качинскую авиа-школу, поручик Кагальницын. Пролетели с ним вдоль прусской границы, держась от нее в полукилометре. Летнаб разглядывал сопредельную территорию в бинокль. Видимо, немцы за российской стороной наблюдали. Через четверть часа по другую сторону границы появился немецкий аэроплан. Шел он параллельным курсом. Андрей в первый раз видел вживую немецкий самолет, кресты на фюзеляже и крыльях. Были они не такие, как свастика, и не прямые, а напоминали наградные «железные кресты». Это был «Альбатрос Д III», модель современная, ведь еще значительную часть авиапарка составлял аэроплан «Таубе».
Через несколько минут фельдфебель принес и бинокль в чехле, и командирскую сумку. Андрей перебросил ремешок через плечо, сумку раскрыл. Через целлулоид видна была топографическая карта. Красным карандашом нанесена точка. Похоже, позиция батареи. И спросить у подпоручика или фельдфебеля нельзя, это как расписаться в собственной тупости. Как это возможно? Командир батареи и не знает, где находится? Нонсенс!
Из-за прилавка выскочил приказчик, явно разглядевший офицерскую выправку Андрея.
В один из дней, когда бои стихли, передышка нужна была периодически обеим сторонам – перегруппироваться, подтянуть резервы, провести разведку, подвезти боеприпасы. И преимущество получала та сторона, которая контролировала железную дорогу. У Белой армии уже появились свои бронепоезда, сказался урок «Ледяного похода», когда красные зажали белогвардейцев бронепоездами.