Оставив берсерка в приемной, мы неспешно пошли по коврам, устилавшим, казалось, каждый метр коридоров резиденции. Зачем вот столько ковров? Это же непрактично! Как это все пылесосить? Дите тут бегает опять же…
Некоторое время я просто завороженно смотрел на реку, и вода вымывала из головы все суматошные мысли, ищущие выход из сложившегося положения. Сколько я так просидел – бог весть, но, когда очнулся, почувствовал себя необыкновенно спокойным и собранным. Словно мой разум сам стал водой: текучей, прохладной и невозмутимой. Сделав глоток уже слегка остывшего чая, стал приводить в порядок факты своего положения.
– Едем! – вскочил я на ноги. – Будет гадать! Сразу и его, и семью проверим!
«В речпорте уже, подъезжаю. Что происходит?»
– Три человека, если быть точным, – оборвал я полную сарказма реплику наставника. – Игорь Антошин, но я не потяну, князь и его сын.
На балконе оказалась пара плетеных кресел и такой же, со стеклянной столешницей, столик. Поставив на него свои припасы, я уселся и натурально завис. Прямо передо мной, буквально руку протяни, тянулась блестящая жидким металлом извилистая лента Амура. Возможно, обман зрения или следствие перегруженного впечатлениями мозга, но мне показалось, что она примерно вдвое шире, чем дома. Заходящее осеннее солнце отражалось от неподвижной с этого расстояния поверхности воды. Балкон располагался несколькими уровнями выше крыш соседних зданий, позволяя любоваться Благовещенском, рекой и раскинувшимся за ней китайским городом Хэйхэ. Или маньчжурским – с другим названием.