Настроение моментально вернулось к привычному «все плохо». Сползающему понемногу к отметке «мы все умрем».
Он принял голубое лезвие черным кинжалом. Ну ладно, не кинжалом, а какой-то черной фиговиной, появившейся в его руке в тот миг, когда я нанес удар. Палач чуть прогнулся от удара, но напрягся и отбросил мой клинок. Что-то пробормотал на своем языке – очередную колкость? – и следующим движением швырнул кинжал мне в лицо. Я едва успел отбить его верхом щита. Краем глаза заметив, как по мерцающей голубой поверхности стала расползаться чернь гниения.
Реакция Глеба меня очень заинтересовала. Он был возмущен. Так, словно Игорь Сергеевич не князя своего предал, а лично его. Особенность феодальных отношений? Очень может быть. Верность господину тут, похоже, в крови.
Он не ответил. Сверлил меня моим фирменным пристальным взглядом, ухмылялся и молчал.
– Давай разберем происшедшее, – кивнул он на пол и, подавая пример, уселся на ковер.
Повернулся к наставнику, с ироничной улыбкой ожидающего моих распоряжений.