– Чего? – повернулся я к старику, чтобы взглянуть ему в глаза с возмущением, но тут же отвел взгляд. Блин, постоянно забываю! – То есть мы по ней миланца найти можем? И ты молчал?
Видимый мир раздвоился. Правый глаз видел проселок дороги, деревья, кустарник, пост охраны, мимо которого мы проскочили, левый же наблюдал препятствие шагах в тридцати за поворотом.
К моменту появления князя в компании с сыном и нашим дядей Ваней мы сожрали все орехи в кабинете. Нервы!
– Драсти, – обращаясь ко всем сразу, буркнул тот, не поднимая головы.
Мэл Гибсон в «Храбром сердце» метал двуручный меч, и тот неизменно втыкался в грудь или живот врагу. Но то Гибсон, он вообще красавчик! Мой же меч, широченная полоса в две ладони и длиной метра в три, ударил колдуна плашмя. Но ему хватило и этого. Раздался треск, который можно услышать, если к оголенным проводам приложить лезвие ножа. Меч исчез в сине-зеленой вспышке, итальянец отлетел назад и совершенно неизящно приземлился на землю задницей. Самоуверенность сползла с его лица краской, на которую плеснули растворителем. В глазах впервые появилось замешательство.
А Самойлов, выходит, ошибся. О чем я не стал ему тут же рассказывать – не хотел отвлекаться от идущего разговора и своих мыслей. Вот тебе и лучший следователь жандармерии! Ладно, грех парня винить, кто ж до такого бреда додуматься смог бы? Но тогда, получается, Потрошители ни при чем? А слежка?..